— Максим Валерьевич, кто готовил программу и как она предварительно обсуждалась с институтами?

— Разработка Программы модернизации образовательной деятельности в университете осуществлялась в несколько этапов. Сначала при участии экспертов на основании Концепции Федеральной целевой программы развития образования на 2016–2020 гг. и Программы развития университета рабочая группа, в которую входили заместители проректора по учебной работе, руководители профильных управлений (учебного; развития магистратуры; аспирантуры, докторантуры и аттестации научно-педагогических кадров; довузовского), определила основные направления деятельности, подготовила проект программы. После этого промежуточные результаты обсуждались на уровне проректоров и директоров институтов, вносились изменения и уточнения в мероприятия программы. Подготовка предложений заняла около полугода.

— За основу взяты целевые показатели Программы развития до 2021 года. А почему программа модернизации — до 2018 г.?

— Здесь нет противоречия. Можно было бы запланировать мероприятия и до 2021 года. Но мы посчитали необходимым вернуться к обсуждению основных мероприятий программы не через 5 лет, а через три года. Кроме того, в 2018 году университет будет проходить аккредитацию образовательных программ, и это, безусловно, внесёт свои коррективы.

— В программе выделено 5 блоков основных проблем. Они связаны с качеством набора, с технологиями образовательного процесса, с качеством кадрового обеспечения, с экономической эффективностью и управлением. Само по себе обозначение актуальных проблем мобилизует. Но ведь среди них есть объективные, решение которых мало зависит от действий университета? И какие проблемы стоят наиболее остро и будут решаться в первую очередь?

— Решение всех перечисленных проблем зависит от наших совместных действий. И нельзя сказать, что есть проблемы малосущественные. Скорее всего, на реализацию каких-то задач потребуется больше усилий и времени. Например, мы уже сегодня готовы участвовать в международной и общественно-профессиональной аккредитации образовательных программ. Вероятно, достигнуть этого показателя, т.е. увеличить число аккредитованных программ, будет не так сложно. Сложнее будет добиться увеличения балла ЕГЭ при нашем объёме бюджетных мест, 60% из которых требует при поступлении сдачи экзамена по физике
и математике. Ещё сложнее включить в текущую преподавательскую работу новые форматы работы с обучающимися: электронное обучение, проектный подход, индивидуальные траектории.

— То, что вы сейчас перечислили, и есть основные направления модернизации?

— Можно назвать ещё сетевые программы, повышение квалификации преподавателей (в том числе по программам, направленным на повышение иноязычной компетенции; в области проектного менеджмента; ориентированным на работу со студентами, имеющими ограниченные возможности) и др.

— В документе говорится о новой структурной единице организации учебного процесса — образовательной программе. Подразумевается новый концептуальный подход?

— Скорее, здесь обозначена некая идеальная перспектива. По-хорошему ресурсы должны быть в руках руководителей образовательных программ. В этом случае ответственность будет персональной, повысится качество образования. Переход на управление образовательными программами в таком большом университете, как наш, не может быть массовым. Поэтому реализация этой задачи будет постепенной. Пока это возможно только как зоны элитной подготовки. Кстати, по ряду проектов развития в образовании, таких как «CDIO — развитие инженерного бакалавриата», «Специальное инженерное образование», «Обучение бакалавров и магистров на основе мировых практик университетской профессиональной подготовки в области экономики и менеджмента», работа организована именно так.

— По ряду направлений, особенно технических, российские вузы вынужденно обучают в технологиях вчерашнего дня — именно потому, что современные программы стоят миллионы долларов, и университеты не могут себе их позволить. Как будет решаться эта проблема, которая тоже упирается в финансирование?

— Ревизия технологий, которым мы обучаем, соотнесение их с современными тенденциями — такая задача стоит, и в первую очередь, перед директорами институтов. По моему мнению, именно в институтах подготовка будущих специалистов должна осуществляться в тесном взаимодействии с работодателем, который заинтересован в качестве этой подготовки и может приобрести необходимые для этого программы, оборудование, технологии. В мировой практике — это так.

— По каждому мероприятию программы указаны целевые показатели, но среди них нет таких, которые предусматривали бы взрывной рост (разве что число наших экспертов в аккредитующих организациях от 1 должно вырасти до 30). Допустим, число совместных образовательных программ с зарубежными вузами будет расти по одной в год и достигнет пяти. То есть процесс перемен не будет радикальным, а скорее — эволюционным?

— Радикальные изменения требуют радикальных мер. Задача программы — обозначить ключевые направления деятельности и акцентировать на них внимание руководителей институтов. Как правило, бурный рост вредит качеству. Либо это требует огромных вложений. Но в наших условиях, на мой взгляд, качественного результата можно достичь только поступательно. Повторюсь, программа не ставит задачу радикальных изменений, а скорее систематизирует нашу деятельность.

— Планируется поднять долю обучающихся, которые прослушали хотя бы один электронный курс в течение года (сейчас таких людей — 18% обучающихся, а к 2018 г. должно стать 33%). Зачем это университету?

— Это открывает новые возможности. И для студентов, и для преподавателей. Наши преподаватели хорошо владеют традиционными практиками: успешно читают лекции, проводят семинарские и практические занятия, принимают экзамены. Но не все используют образовательные технологии, которые диктуются современностью. Например, не могут объединить обучающихся в команду для решения какой-то задачи. Не всегда понимают, что нужно сделать для организации самостоятельной работе при сокращении аудиторных часов. В случае с электронным обучением — это не только эффективная технология, но и необходимый ответ на вызовы, которые стоят перед высшим образованием. Все прогнозы, связанные с его развитием, указывают на то, что образование будущего во многом будет опираться на цифровые технологии. Хороший современный студент ценит своё время, ориентируется в предложении на образовательном рынке, выбирает лучшее. Сегодня за таких студентов идёт глобальная борьба между университетами. И электронные технологии в ней (помимо выдающихся профессоров и уникального содержания) — ещё один эффективный инструмент.

— В программе анонсирован конкурс проектов инновационных образовательных программ. Когда ожидать его объявления?

— К концу 2016 года либо началу 2017-го.

— Планируется увеличить число стажировок преподавателей. У университета на это есть деньги?

— Да. Второй год реализуется программа академической мобильности научно-педагогических работников университета. Более тысячи наших преподавателей таким образом повысили свою квалификацию внутри университета и за его пределами.

— А что всё-таки означает понятие «академический ассистент»?

— Проект «Академический ассистент» предполагает участие в учебной работе студентов старших курсов или магистров. Они могут ассистировать ведущему доценту или профессору: помогать готовить материалы для занятий, проводить тестирование, консультировать в рамках своей компетенции. Фактически — это роль тьютора. Из таких ребят мы надеемся «вырастить» будущих преподавателей, таким образом формируя кадровый резерв.

— В качестве приложения к программе указаны направления подготовки, обеспечивающие высокий доход. Означает ли, что набор на них будет увеличиваться?

— Это приложение программы указывает на возможные пути повышения экономической эффективности образовательной деятельности в институтах. Эти направления и специальности сегодня реализуются университетом. В том случае, если это будет целесообразно, набор на них будет увеличен. Однако повышение экономической эффективности — не самоцель.

— По Федеральной целевой программе 50% вузов к 2020 году должны внедрить индивидуальные учебные планы на вариативной основе. В каком объёме это будет реализовано в СФУ?

— Обучение по индивидуальным планам не ограничивается ни низшей, ни высшей границей. Это выбор институтов и самих студентов. В данный момент у нас по индивидуальным планам обучается 3%.

— Сейчас у нас 52% учебных групп — ниже порогового значения экономической эффективности. Планируется снизить этот процент до 29%. Каким образом?

— Работа в этом направлении уже начата и предполагает оптимизацию набора и эффективное управление контингентом подобных программ.

— Число зарубежных преподавателей должно вырасти с 0,5% до 4%. Сколько это «в людях» и достаточно ли для создания интернациональной среды?

— Этот показатель определяется Программой развития СФУ и является ключевым в Программе повышения конкурентоспособности (5-100). Сегодня в университете работает 25 преподавателей из-за рубежа. Конечно же, этой цифры недостаточно для создания упомянутой интернациональной среды. Думаю, дело даже не в цифре (25 или 200). Дело в общей идеологии формирования такой среды, которая связана с приглашением зарубежных специалистов, проведением совместных научных исследований и конференций, тотальным обучением английскому языку, развитием навыков академического письма и пр.

— Максим Валерьевич, программу можно написать хорошую, но важно, как она будет реализована. На какие кнопки вы предполагаете нажать и какие механизмы запустить, чтобы процесс пошёл?

— К утверждённой на учёном совете программе мы уже подготовили пакет сопровождающих документов: «прописаны» все мероприятия по её реализации, определены ответственные. Если программа — это некий протокол о намерениях, то перечень мероприятий — закрепление показателей программы за конкретным институтом. В ближайшее время мы планируем начать согласование наших действий с институтами.