«Я давно слышала про теорию, что любая человеческая деятельность, будь то работа, семья, взаимоотношения, творчество, – это своеобразная игра, разные роли, которые мы на себя примеряем. Пожалуй, меня уже это не смущает. Но вот недавно обнаружилось, что рабочая ситуация, которую создал мне начальник, меня не устраивает. Он играючи принял, на мой взгляд, непрофессиональное решение, а нам всем теперь надо воплощать его в жизнь. И все ругаются про себя, но делают. Я подумала: почему я, адекватный взрослый человек, должна играть в эти игры? Как и все, я боюсь не выполнить глупый указ. А на душе скверно… Что делать?»

Если исходить из традиционных представлений о смысле и назначении игры как социокультурного феномена – то да. Игра есть одно из подлинно человеческих бытийных состояний. У игры, в отличие от других феноменов человеческой жизни, нет прагматической задачи. Она сама есть цель и смысл, ей присуща особая настроенность, выражающаяся в чувстве удовольствия. Игра осуществляется в своём особом мире, отгороженном от действительности воображением и фантазиями. Она осуществляется по особым правилам, следование которым позволяет человеку преодолеть внутреннюю неустроенность, вернуть душевный комфорт, реализовать, пусть и в иллюзорной форме, желания и стремления. В повседневной жизни современный человек всё сильнее втянут в труд, в серьёзные размышления, в сложные отношения властного и морального характера. Не всё идёт в реальной жизни так, как хотелось бы. И игра выполняет компенсаторную функцию – она «похищает нас из-под власти привычной и будничной серьёзности жизни» (Е. Финк), позволяя человеку пережить мгновения удовлетворённости, завершённости, осознания цельности и полноты бытия. Правда, в своём игровом, сакральном мире. Но это помогает человеку найти силы жить в мире реальном. В контексте вышесказанного игра является возможностью реализовать нашу свободу. И в этом смысле есть дело добровольное.

Но, будучи неотъемлемой частью культуры, игра начинает занимать в ней всё более значительное место, проявляя малоприятную двойственность. Оказывается, что большинство человеческих стремлений может реализоваться только в иллюзорной, фантазийной форме. Это весьма тревожные знаки, указывающие на некоторое социальное и духовное нездоровье общества. Однако игра может войти в нашу жизнь и в ещё более отталкивающей, если не сказать, жутковатой форме. В какой-то момент человек обнаруживает, что он помимо воли является участником некой игры, причём, что ещё и обидно, не в качестве субъекта, а в качестве объекта. Но, тем не менее, человек продолжает играть по чужим, непонятным ему правилам. Всё жизненно важное, реальное (любовь, труд, доминирование, творчество) может перейти в эту зловещую игру. Как-то сразу на ум приходят «люди – куклы» Платона, «всё беспрестанно поющие для самих себя очаровывающие песни» дабы не вызвать неудовольствия таинственного кукловода. Эта игра обеспечивает «как можно более одинаковые взгляды… как в песнях, так и в сказаниях и рассуждениях» (Платон). Игра превращается в способ управления жизнью, в хитрую ловушку. И в осознании этого для человека приятного мало, а возможности реализовать свою свободу и того меньше. Однако, на мой взгляд, осознание своей несвободы – уже шаг к свободе.

Итак: вы можете сделать свой выбор. Перерезать ниточки, за которые вас дёргает кукловод и остаться один на один со своей судьбой. Какой бы она ни была. Или можете и дальше исполнять очаровывающие песни, чтобы заполнить пустоту собственного бытия. Взвесьте свои силы. Но главное – ваше осознание своей несвободы, зависимости от чужих правил чужой игры состоялось. Делайте вашу игру, господа.